КАРИНА ШЕВЧЕНКО. УБЕЖАТЬ НА ВОЛЮ

«Я ни на секунду за все это время не впадала в уныние, не билась о стену головой, не кричала «За что?». Нужно было постоянно ощущать, что ты просто попал в больницу, полечишься и выйдешь». 

Карина – красотка! С большими глазами и опущенными их уголками — как свидетельство крови восточной. Татарка по национальности, приехавшая из Казахстана и полюбившая Обнинск. Этой девушке нет 30, но ощущение, что в последнее десятилетие ее жизни уместился век. Там страхи и сомнения, борьба за жизнь, много веры в будущее и постоянное желание радоваться. Позитивный тон во время нашей беседы изменился лишь однажды, когда девушка упомянула о смерти отца. Все остальное время она рассказывала страшные вещи о своем здоровье, но так запросто и непринужденно, что сомневаться в истинности не приходилось.

Обследование в ИМРе показало
НАЛИЧИЕ САРКОМЫ И НЕОБХОДИМОСТЬ ОПЕРАТИВНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА.
Так получилось, что «солнечная» девушка, окруженная множеством друзей, занимающаяся спортом, танцами, снимавшаясяв клипах и участвующая в конкурсах красоты, как корабль, натолкнулась
на айсберг.

АМБИЦИИ НА ЖИЗНЬ

Я не рассказывала эту историю в полной мере, не раскрывала ее публично, не писала большого поста в соцсетях, но всегда собиралась это сделать. Я не стеснялась, мне не трудно об этом говорить, наоборот, хотелось быть для кого-то примером. Потому что я тогда пыталась найти хорошие истории. В трудные моменты они оказывают огромное влияние на внутреннее состояние. Так ты узнаешь, что есть те, кто выбрался на волю за пределы больницы.

Родители перебрались в Балабаново из Алма-Аты. Я заканчивала колледж, брат должен был пойти в школу. Катастрофа! Никак иначе я не могла назвать этот переезд. Смена большого города, окруженного горами, на серые пейзажи средней полосы России меня никак не устраивала. Душа рвалась обратно. В какой-то момент не выдержала, собрала вещи и уехала, заканчивать обучение. Но так случилось, что пришлось вернуться – ужасно болела нога.

После УЗИ и взятой из колена пункции меня попросили приехать в больницу с родителями. Объявили 100% подтвержденный диагноз: хондросаркома. Это злокачественная опухоль хрящевой ткани, заболевание, которое обычно поражает длинные кости. Как любой нормальный человек, я расплакалась, но не из-за болезни, а из-за волос, которые выпадут в связи с химиотерапией. Смешно, мне 18 лет, и я тогда ни на секунду не задумывалась о плохом исходе. Сейчас могу драматизировать все что угодно, но тогда были какие-то суперволя и желание идти своим путем вопреки проблеме. Большие амбиции на жизнь благодаря отцу и воспитанию. И, когда узнала о болезни, просто поняла, что движение замедлится, но ничего криминального не произойдет. Да, просто придется заехать на питстоп и потерять время. В реальности, конечно, не только время. Еще здоровье и деньги.

В те годы государство не предоставляло донорский сустав по квоте. Его нужно было купить самим: специальный, изготовленный под конкретного человека. 10 лет назад это стоило 645 тысяч рублей. Я точно помню эту цифру. У семьи, только открывшей свой маленький бизнес в Балабаново, таких денег не было. И кто знает, как развивалась бы ситуация дальше, если бы не единственная на тот момент моя обнинская подруга— Даша Кропотова. «Не переживай, — сказала она, — мы вот собирали деньги для маленького мальчика, попробуем сделать это для тебя». Тогда еще сборы денег через соцсети были диковинкой. Кроме того, отец – человек гордый, не хотел принимать чужую помощь. Но Даша как-то смогла его уговорить. Она проделала колоссальную работу: создала группы, обратилась в типографии, напечатала плакаты, везде их развешивала. Получилось собрать половину суммы, вторую часть нашел папа.

Я ни на секунду за все это время не впадала в уныние, не билась о стену головой, не кричала «За что?». Продолжала краситься, качать пресс, тянуться, потому что у меня была растяжка, общаться, планировать путешествия. На свадьбу к подруге в Алма-Ату собиралась. Еще у меня была колоссальная поддержка от друзей и близких, и несчастная любовь, которая только укрепила в мысли, что все будет хорошо и я еще покажу, кто здесь главный. Больной 19-летний мозг мыслит именно так. Я видела, как вредничают другие молодые пациенты и как сложно их родителям, или, наоборот, наблюдала за очень храбрыми маленькими девочками. Сама больше переживала за родителей, пыталась их бодрить.

«В ИМР меня врачи иногда просят: поговори с больными. И я рассказываю о том, что руки опускать нельзя никогда»

КТО СВОРОВАЛ ПОМИДОРЫ НА «ФЕРМЕ»?

А дальше началось лечение – первая химия. Ее цель – убить раковые клетки, но достается всему организму. Через капельницу в кровь вводят яд, и он медленно наполняет тело. Самое страшное – состояние после. — Тебя полоскает каждые 15 минут в течение недели. Никакая еда не приносит радость. Все пытаются что-то предложить, но ничего не подходит. Ты просто понимаешь, что это надо перетерпеть. Мне помогали медитации. Познакомилась здесь с парнем, у него было 9 курсов терапии, он рассказывал про разные настрои. Просто для того, чтобы еда провалилась. Это помогало.

После химии меня выписали до момента, пока придет изготовленный сустав. Отчетливо понимала, что скоро лягу в больницу на полгода. И… Начала, как это принято говорить, тусить и отрываться. Купила кучу париков, ходила по клубам, познакомилась с кучей людей. Все были в шоке: «Как можно с этим жить и улыбаться?». Даша как-то поведала своему знакомому о моем диагнозе. Он ей говорит: попрощайся со своей подругой уже сейчас. «Кро» идет ко мне в больницу, слезы сдержать не может. И тут видит, как я по лестнице спускаюсь с телефоном и начинаю рассказывать, что на «Ферме» (игра в Контакте) у меня кто-то помидоры своровал. Она потом недоумевала: «Ну, какая может быть смерть, если человек переживает только за то, что у него кто-то в игре помидоры своровал».

Там, в отделении, лежали мои ровесники, ребята и девушки в возрасте от 17 до 23 лет, и у нас была своя настоящая больничная жизнь. Свои романы и приколы. Например, вместе решали насущную проблему: как сделать так, чтобы запах готовящейся еды из столовой не мешал утром спать. У каждого был свой способ: мятная жвачка, кофейные зерна, корочка цитрусового фрукта. Мы делились лайфхаками друг с другом. Что-то из серии: слушай, попробуй помело, вроде нормально. Звонок родителям – и вот тебе экзотика в кровати. Грустно, что никого не осталось в живых. Только я.

«Как любой нормальный человек, я расплакалась, но не из-за болезни, а из-за волос, которые выпадут в связи с химиотерапией»

ЖИВОЕ ДОКОЗАТЕЛЬСТВО

Врачи – вот кто тут герои на самом деле. Я не ем весь день, у меня температура. Ложусь спать и слышу звонок в 10 вечера на стационарный телефон отделения. И медсестра отвечает: «Да, Мемедляева поела, да, температура нормальная». Это он звонит и беспокоится. А после обхода мы потом обсуждаем, что он сказал каждой из нас. Мы воспринимаем их как звезд, как невероятных людей, которые докапываются до истины, отвечают на вопросы, сами парятся на тему того, что с тобой произойдет. Мне повезло, что я оказалась в Обнинске и в ИМРе и попала в самые лучшие руки – Алексея Леонидовича Стародубцева и Александра Александровича Курильчика. И я – живое доказательство того, что они классно поработали. Я им очень благодарна.

Операция длилась шесть часов. Кость отпилили, вместо нее поставили сустав из сплава. Через неделю уже попробовала встать. И все бы ничего, но повисла и не двигалась стопа. Врачи говорили – нужно разрабатывать и пытаться поднимать ее силой мысли. Не получалось. Помню, ходила на костылях, а стопа волочилась по полу. Еще одно сильное переживание— шрам длиной 47 сантиметров, который начинался выше колена и бросался в глаза. Тем временем, отпиленную кость отправили на обследование. Оказалось, что все несколько хуже, чем думали. Чтобы не дать болезни шанса, назначили новую химиотерапию.

Она меня окончательно свалила. Организм был очень слабый после операции. Был момент, когда я действительно испугалась за жизнь. Совсем не ела, поднимала голову и тут же теряла сознание. Врачи не знали что делать, собирались ставить капельницу.
Тут на помощь пришел папа, зашел в палату и говорит: «Вот тебе бутерброд с икрой и кофе, я выйду, а когда вернусь, все должно быть съедено». И из-за страха его расстроить я поднялась и съела. Это был переломный момент. Выпила брусничный сок, съела рисовую кашу. И помню, как радовались все: медсестры, врачи, родители.

Очень ждала выписки, хотелось скорее начать что-то делать самой. Отправилась на реабилитацию в протезно-ортопедическое предприятие с повисшей стопой и весом 43 килограмма при 173 сантиметрах. И началось. Завтрак, тренировка, прием пищи и снова разрабатывать мышцы и связки, после обеда – бассейн, полдник и работа-работа-работа над своим телом. Такой режим и график были моей мечтой. Заново училась ходить, набрала массу, начала сгибать ногу, а вот стопа так и не заработала. Кто-то из персонала сказал: она у тебя никогда не заработает. «А не пошли бы вы», — подумала я про себя.

«Сказала себе: я больше не больной ребенок в тепличных условиях, я снова должна бороться с жизненными неприятностями, как когда-то с болезнью. Ведь я теперь знаю, что нет ничего важнее здоровья, и, если ты здоров – можно решить вообще любую проблему»

ПРИШЛОСЬ ЗАБЫТЬ ПРО БОЛЕЗНЬ

После реабилитации, несмотря на протесты близких, я опять улетела в Алма-Ату. С куском пластмассы, поддерживающим стопу, вышла на работу администратором в фитнес-центр. Пустые залы с зеркалами, вот то, что было мне нужно. Целыми днями шла, шла, шла и отслеживала свои движения. И через 2 недели нога начала реагировать, стопа зашевелилась. Так, спустя 9 месяцев после операции, проблема ушла. Говорят, что так не бывает. И тут не стало папы. Мне пришлось вернуться. Поняла тогда, что больше не уеду, не оставлю маму и брата одних. Навалилось все сразу. Пришлось решать большие и взрослые проблемы нашей маленькой и беззащитной семьи, привыкшей быть за папой, как за каменной стеной. Юридическая несправедливость лишила нас дома и бизнеса. 

Сказала себе: я больше не больной ребенок, растущий в тепличных условиях, я должна бороться с жизненными неприятностями, как когда-то с болезнью. Ведь я теперь знаю, что нет ничего важнее здоровья, и, если ты здоров — можно решить вообще любую проблему. Это очень полезное качество после рака — всегда радоваться, что ты и твои близкие здоровы, остальное — мелочи.

Параллельно с тяжбами, открытием собственного салона красоты, пришла в проект 4fresh. Получилось, что стояла у истоков достаточно известного сейчас по российским меркам интернет-магазина. Заочно получила высшее образование в ГУУ, приходя на лекции на костылях. Меня очень многому научил Антон Козлов, я каждый день чему-то учусь, работая в такой крутой команде. В какой-то момент стала директором по маркетингу, редактором журнала. И именно 4fresh считаю своей жизнью. Сказала себе: я больше не больной ребенок в тепличных условиях, я снова должна бороться с жизненными неприятностями, как когда-то с болезнью. Ведь я теперь знаю, что нет ничего важнее здоровья, и, если ты здоров – можно решить вообще любую проблему.

БУДУ ПЕЧЬ КЕКСИКИ!

Я всегда думаю о том, как буду носить ребенка, ведь мне себя тяжело перемещать. И с каждым годом подхожу к этому вопросу все серьезнее. Я хочу рожать с уверенностью, что у малыша будет здоровая мама. Все эти годы нахожусь в состоянии реабилитации. Ведь, если честно, то боли прошли только в последние месяцы — помогло ежедневное плавание. Сегодня у меня третья пожизненная группа инвалидности. Долгое время была вторая, но ее надо раз в год подтверждать: собирать документы, сидеть в очереди. В каком-то смысле доказывать, что ты инвалид. Это куча бесполезно потраченного времени, и в какой-то момент решила не подтверждать статус. С парковкой, кстати, периодически случаются казусы, когда люди видят, что из машины под спецзнаком выходит девушка на каблуках. Я чувствую эти взгляды, мол, какая хитрая. И даже хромота не помогает. Это немного расстраивает, а в остальном невозможность бегать, прыгать, таскать тяжести не приносит грусти. Хуже других себя не чувствую.

Я в первую очередь мусульманская женщина с желанием иметь свой очаг, семью, печь кексики, играть со своей собакой и прислуживать своему мужчине. Я всегда говорю, что мужчина главный, что мужчина умнее, они клевые вообще ребята, и их надо слушаться. Короче, хочу дойти до того, чтобы у меня была возможность больше времени проводить с семьей, строить свой уютный быт, слушаться мужа и воспитывать ребенка. Но я точно знаю, что все это будет гармонично складываться с развитием меня в 4fresh, ведь постоянно сидеть дома я не смогу никогда. Даже чуть затянувшееся безделье мне сразу напоминает больничную койку (это когда ты столько хочешь, а не можешь), и в этот момент хочется бежать сворачивать горы, потому что сейчас – я могу.

 

ВОПРОС-ОТВЕТ

 

Ты вышла замуж, что еще важного случилось за год?
Ежегодно у меня происходит какой-то адовый челлендж из серии: вот это надо сейчас пройти, а потом будет легче. Проходишь, и на следующий год то же самое. Началось с открытия салона, на который никогда не было денег, потом надо было купить машину, потом свадьба, теперь вот затеяли ремонт. Вот каждый год есть затратная во всех смыслах цель. Сегодня из проектов есть бар, есть салон и стало еще больше 4fresh.

Проводила ли ты параллель между своим образом жизни и тем, что с тобой случилось несколько лет назад?
Параллель в том, что ты пытаешься делать много, просто потому что можешь. Ведь ты познал такое состояние, когда не мог. Хотел, но не мог. А сейчас можешь все, просто потому что чувствуешь себя хорошо. Идешь и делаешь. Но я не могу сказать, что нужно обязательно пережить недееспособность, вокруг много таких же инициативных людей без опыта, подобного моему.

Как ты отдыхаешь?
Есть планы отпусков, я много путешествую. Например, первые три недели года я традиционно в Азии. А еще я придумала себе, что я ухожу с работы вовремя, скажем так, до 19 часов. Ухожу, делаю все свои дела, хожу на спорт. И только сев в кровать перед сном, готовлю себе вкусный напиток и доделываю дела, закрываю ноут и засыпаю. Мне кажется, это гениально придумано. Моя запатентованная схема.

Как думаешь, что полезного можно найти в твоей истории?
Ко мне сейчас приходят люди, которые болеют и им нужно поговорить. Мой подход к болезни такой: это определенный период жизни, твой организм решил, что тебе надо отдохнуть, положил тебя в кровать, и тебе нужно это преодолеть. Никто кроме тебя из этого состояния тебя не вытащит и не спасет. А чтобы спастись, должен быть четкий план, четкая последовательность действий. Ты должен доставать врачей вопросами, потому что должен понимать, что происходит. Только ты почувствуешь симптомы, которые нужно будет сообщить врачу, ты должен быть внимательным. Ты должен воспринимать это как задачку, которую нужно решить, и это совсем нелегко. Все тебя будут жалеть, это можно принять только вначале, дальше только хладнокровное понимание происходящего и действия. Это помогло мне, помогает другим. Меня злит отношение к онкологии из серии: «Ой, ничего не буду делать, не хочу!» Тут надо быть солдатом, идти и решать свои проблемы.

Не мешает ли тебе умение быть сильной?
Зависит от мужчины, который рядом с тобой. А еще, я это замечаю и иногда позволяю себе быть слабой.

Почему согласилась поучаствовать в проекте?
Я за любой кипиш. Мне прикольно везде участвовать. Я люблю фотографироваться, обожаю это делать!

«Когда ты сам болеешь, тебе очень важно видеть перед собой человека, который «вышел оттуда». Люди меня находят, и мне хочется им рассказать. В большинстве случаев я слышу то, что очень помогла. Когда слова «Все будет хорошо!» произносит обычный человек, то внутренне хочется его послать. А когда тот, кто пережил – ты ему веришь»

 

Карина Шевченко, 29 лет
Директор по маркетингу компании 4fresh

 

Текст: Георгий Бобылев
Фото: Надежда Князева